Что, и посуду самому мыть?
Арвен в Лондоне.
«Можно ли мне будет нанять уборщика или водителя? Я не вожу машину... Может быть, моя падчерица будет водить. Мы не понимаем, как выжить», — признался Авен.
67-летний бизнесмен вместе с женой и восьмилетней дочерью проживает в центре Лондона. По данным издания, помимо квартиры в престижном районе Сейнт Джеймс ему также принадлежит «заполненный предметами искусства» особняк в пригороде. На сегодняшний день Авен занимает 30 строчку в рейтинге богатейших людей России по версии журнала Forbes, его состояние оценивается в 5,3 млрд долларов.
После внесения в санкционный список все счета и активы Авена в Великобритании и ЕС были заблокированы. «Наш бизнес полностью разрушен. Все, что мы строили 30 лет, сейчас полностью разрушено. И надо как-то начинать новую жизнь», — заявил миллиардер. По его словам, сейчас он не уверен, что сможет оплатить базовые счета или услуги адвоката.
По информации газеты, в течение 20 дней бизнесмена могут выслать из Великобритании. При этом, несмотря на наличие латвийского паспорта и визы в США, он хотел бы остаться именно в Соединенном Королевстве. «Если я уеду [из Великобритании], у меня уже никогда не будет возможности вернуться», — убежден Авен.
Незнайку на Луне, помните? :)
В лакеях у богачей теперь никто не хотел служить. От них удрали и служанки, и горничные, и прачки, и швейцары, и полотёры, и в первую очередь повара. Все повара и поварихи предпочитали теперь работать в столовых и ресторанах, где они были сами себе хозяева.
[Бывшего миллионера Спрутса в столовой как-то спросили: Как так получилось, что он в столовой ест, а нигде не работает. Не утаил ли он какие-то народные деньги?]
С тех пор он решил не ходить больше в столовую, а накупил в магазине яиц, картошки и других разных продуктов и понёс всё это домой. Половину яиц он разбил по дороге, а из другой половины решил сделать яичницу, но зазевался, и яичница у него сгорела на сковороде. Тогда он принялся варить в горшке картошку, но картошка разварилась, и из неё получилась какая-то несъедобная слизь вроде клейстера, который употребляется для приклеивания обоев. Словом, за что он ни брался, у него каждый раз получалось не то, что надо, а то, что надо, почему-то не получалось. Всё, что он варил, ему приходилось есть либо в недоваренном, либо в переваренном виде, а всё, что жарил, он съедал недожаренным или пережаренным, а не то и вовсе сырым или горелым. От такой пищи у него часто болел живот, и от этого он был злой, как пёс.
В доме у него был, как говорится, свинушник, так как наводить чистоту теперь было некому, а самому Спрутсу было лень работать щёткой и шваброй. К тому же он не любил мыть посуду. Позавтракав, пообедав или поужинав, он ставил грязную посуду куда-нибудь на пол в угол, а на следующий день брал из шкафа чистую посуду. Поскольку посуды у него было много, то все углы скоро были завалены грязными чашками, блюдцами и стаканами, ложками, вилками и ножами, тарелками, мисками, соусницами, чайниками, кофейниками, молочниками, салатницами, графинами, старыми консервными банками и бутылками разных форм и размеров. На столах, на подоконниках и даже на стульях громоздились покрытые сажей горшки, чугунки, кастрюли, судки, котелки, противни, сковородки с остатками испорченных блюд. На полу всюду валялись лимонные и апельсинные корки, банановая кожура, яичная и ореховая скорлупа, обрывки бумаги, пустые пакеты, засохшие и покрытые зеленоватой плесенью хлебные корки, яблочные огрызки, куриные кости, селёдочные хвосты и головки. Нужно сказать, что эти хвосты и головки и даже целые рыбьи скелеты можно было увидеть не только на полу, но и на стульях, столах, шкафах, подоконниках, книжных полках, а также на спинках диванов и кресел.
Все это обилие пищевых остатков издавало неприятный запах и привлекало полчища мух. Господин Спрутс сидел среди всей этой дряни, надеясь, что новые порядки не продержатся долго, что постепенно все возвратится к старому и вернувшиеся к нему слуги наведут в доме чистоту и порядок. Время, однако, шло, перемен не было, а господин Спрутс всё еще продолжал на что-то надеяться, не замечая, что сидит уже по самые уши в грязи.
«Можно ли мне будет нанять уборщика или водителя? Я не вожу машину... Может быть, моя падчерица будет водить. Мы не понимаем, как выжить», — признался Авен.
67-летний бизнесмен вместе с женой и восьмилетней дочерью проживает в центре Лондона. По данным издания, помимо квартиры в престижном районе Сейнт Джеймс ему также принадлежит «заполненный предметами искусства» особняк в пригороде. На сегодняшний день Авен занимает 30 строчку в рейтинге богатейших людей России по версии журнала Forbes, его состояние оценивается в 5,3 млрд долларов.
После внесения в санкционный список все счета и активы Авена в Великобритании и ЕС были заблокированы. «Наш бизнес полностью разрушен. Все, что мы строили 30 лет, сейчас полностью разрушено. И надо как-то начинать новую жизнь», — заявил миллиардер. По его словам, сейчас он не уверен, что сможет оплатить базовые счета или услуги адвоката.
По информации газеты, в течение 20 дней бизнесмена могут выслать из Великобритании. При этом, несмотря на наличие латвийского паспорта и визы в США, он хотел бы остаться именно в Соединенном Королевстве. «Если я уеду [из Великобритании], у меня уже никогда не будет возможности вернуться», — убежден Авен.
Незнайку на Луне, помните? :)
В лакеях у богачей теперь никто не хотел служить. От них удрали и служанки, и горничные, и прачки, и швейцары, и полотёры, и в первую очередь повара. Все повара и поварихи предпочитали теперь работать в столовых и ресторанах, где они были сами себе хозяева.
[Бывшего миллионера Спрутса в столовой как-то спросили: Как так получилось, что он в столовой ест, а нигде не работает. Не утаил ли он какие-то народные деньги?]
С тех пор он решил не ходить больше в столовую, а накупил в магазине яиц, картошки и других разных продуктов и понёс всё это домой. Половину яиц он разбил по дороге, а из другой половины решил сделать яичницу, но зазевался, и яичница у него сгорела на сковороде. Тогда он принялся варить в горшке картошку, но картошка разварилась, и из неё получилась какая-то несъедобная слизь вроде клейстера, который употребляется для приклеивания обоев. Словом, за что он ни брался, у него каждый раз получалось не то, что надо, а то, что надо, почему-то не получалось. Всё, что он варил, ему приходилось есть либо в недоваренном, либо в переваренном виде, а всё, что жарил, он съедал недожаренным или пережаренным, а не то и вовсе сырым или горелым. От такой пищи у него часто болел живот, и от этого он был злой, как пёс.
В доме у него был, как говорится, свинушник, так как наводить чистоту теперь было некому, а самому Спрутсу было лень работать щёткой и шваброй. К тому же он не любил мыть посуду. Позавтракав, пообедав или поужинав, он ставил грязную посуду куда-нибудь на пол в угол, а на следующий день брал из шкафа чистую посуду. Поскольку посуды у него было много, то все углы скоро были завалены грязными чашками, блюдцами и стаканами, ложками, вилками и ножами, тарелками, мисками, соусницами, чайниками, кофейниками, молочниками, салатницами, графинами, старыми консервными банками и бутылками разных форм и размеров. На столах, на подоконниках и даже на стульях громоздились покрытые сажей горшки, чугунки, кастрюли, судки, котелки, противни, сковородки с остатками испорченных блюд. На полу всюду валялись лимонные и апельсинные корки, банановая кожура, яичная и ореховая скорлупа, обрывки бумаги, пустые пакеты, засохшие и покрытые зеленоватой плесенью хлебные корки, яблочные огрызки, куриные кости, селёдочные хвосты и головки. Нужно сказать, что эти хвосты и головки и даже целые рыбьи скелеты можно было увидеть не только на полу, но и на стульях, столах, шкафах, подоконниках, книжных полках, а также на спинках диванов и кресел.
Все это обилие пищевых остатков издавало неприятный запах и привлекало полчища мух. Господин Спрутс сидел среди всей этой дряни, надеясь, что новые порядки не продержатся долго, что постепенно все возвратится к старому и вернувшиеся к нему слуги наведут в доме чистоту и порядок. Время, однако, шло, перемен не было, а господин Спрутс всё еще продолжал на что-то надеяться, не замечая, что сидит уже по самые уши в грязи.