В детстве и ранней юности я довольно часто каталась пароходом по Волге. В то время это можно было сделать вполне бюджетно, если покупать не путевки на туристические теплоходы, а билеты на рейсовые.
Все хорошее в советские годы было дешево, но сложно в достижении. Билеты на рейсовые пароходы на весь сезон скупались полностью москвичами в феврале. На каждый поволжский город оставалось по 1-2 каюте. Но... фраза из анекдота "было сложно, но мы достали" - была девизом той эпохи, и билеты для нас в последний момент доставались).
Возможно, это было самое символичное путешествие в моей жизни. Я и до сих пор убеждена, что тот, кто не плавал по Волге, не вполне представляет себе, что есть Россия. :)
Обычно пароход делал в день стоянку в одном большом городе: чаще утром, до обеда, иногда - во второй половине дня. Основных волжских маршрутов было два: до Астрахани и до Ростова-на-Дону. Еще была волжская кругосветка - которая шла по Волге до Нижнего, а обратно по Оке. И несколько маршрутов, уходящих с Волги на другие реки.
По дороге туда пароход останавливался в одних городах, по дороге обратно - в других, хотя в некоторых и в оба конца.
Когда начинал спускаться сверху, от Москвы, то ночью проходился Московский канал, с его утомительными бесконечными шлюзами и невнятным полу-урбанистическим пейзажем, - и ранним утром открывалась Волга, свежая, молодая, если можно так сказать, стройная и очень русская - в том смысле, в каком мы употребляем это слово чаще всего. С очень русскими церквями на крутых и очень русских берегах, с нежными березками и прочим неброским акварельным пейзажем, так хорошо знакомым по картинам Левитана. С нешироким руслом, хотя и раздвигающимся время от времени водохранилищами, с шлюзами сталинской эпохи - одновременно скромными и пафосными, стильными, как кремлевские звезды. И города здесь были такие же: пестрый, как народная игрушка, Углич, в духе русской античности строгий и совершенный Ярославль, девически прелестная Кострома. И как финальный аккорд всей этой римско-корсаковской оперной Руси - перебирающей поэтические струны в русской душе - Плес.
После Нижнего, смотрящегося как крепость, последний форпост на рубежах старой Руси, начинались земли российские. Населяемые народами, столетиями входящими в Россию и о которых большинство русских просто не помнит, считает неким этническим пережитком, почти преданием, а ведь это самый центр Европейской части России: мордва, чуваши, татары. И народы эти очень значимы для российской государственности. Такие неведомые многим стержни страны. Казань, Чебоксары - довольно своеобразные города. Может быть, и российские, не знаю, но не русские точно.
Далее, минуя скучный Ульяновск, так и оставшийся сонным Симбирском, река выходит в просторы полудикие, с берегами, густо поросшими темным лесом, с утесами Степана Разина, водоворотами, темными и сильными водами, быстрыми потоками, разливами и островами. Не домашняя река русских сказок - вольные опасные заокраинные земли - с казаками, разбойниками, народными атаманами. Река диких песен про
И далее-далее к южным Царицыну и Астрахани. Возле которых уже чувствуется дыхание заволжских полупустынных степей. С каймаком (много раз перетопленные сливки, которых одну ложку съедаешь как небесную амброзию, а после третьей начинает подташнивать от перенасыщенности сладкого молочного жира), монбланами арбузов и дынь возле речных пристаней, с осетрами и стерлядями, которых выгуливают вдоль берега на поводках - как борзых, и паленой черной икрой. С всегда ветренным Мамаевым курганом, памятником всем войнам на рубежах России. От которого кружится голова, и, глядя на несущиеся облака и летящую в них Родину-мать, ты раз и навсегда понимаешь всё про войну. С деревянной всегда раскаленной солнцем Астраханью с неуловимо татарским акцентом ее белоснежного кремля.
Теплоход стоит в Астрахани день и ночью отправляется в обратный путь. :)