Мое, по крайней мере, закончилось во втором классе школы, когда мы переехали на другую квартиру. Квартира была в двух кварталах от прежней, там тоже был двор и тоже дети. Но и флора и фауна господствовали другие. :)
Детство осталось в старом дворе возле старого дома, в котором наша семья прожила около 70 лет. Квартира была маленькая, с крошечной кухней и несимпатичными соседями, с водой в тазик и туалетом в конце двора. Но это был Дом. Может быть, самый домный в жизни. За долгие годы квартира обмялась по плечам жильцов, как старый халат, теплее и уютнее которого и быть ничего не может. Там водился домовой, там была хранительница очага, моя прабабушка, окна с уличной стороны затенялись густой сиренью, с другой, все лето цвела высокая яркая мальва. В общем, когда я потом читала Мастера, то нашла там практически портрет нашей квартиры:
И еще передняя, и в ней раковина с водой, — почему-то особенно горделиво подчеркнул он, — маленькие оконца над самым тротуарчиком, ведущим от калитки. Напротив, в четырех шагах, под забором, сирень, липа и клен. Ах, ах, ах! Зимою я очень редко видел в оконце чьи-нибудь черные ноги и слышал хруст снега под ними. И в печке у меня вечно пылал огонь! Но внезапно наступила весна, и сквозь мутные стекла увидел я сперва голые, а затем одевающиеся в зелень кусты сирени.
Только окна были большие и очень глубокие, на внутренних подоконниках мы умещались втроем: мама, тетка и я. Правда, тогда мы были очень стройными. :) Стены были расписаны кленовыми листьями по штукатурке, тетушка отлично рисовала. А серые гобеленовые шторы вытканы сюжетными сценами из рыцарской жизни. Очень хотела я потом всегда иметь такие шторы, но как-то не случилось.
И так же, как у Мастера, одной из самых больших радостей была возможность постучать в окно, когда идешь домой. Даже если шли с другой стороны, то проходили вход во двор и сначала бежали легонько стукнуть в окно.